А потом пришла любовь - Страница 44

— А что еще ты хочешь услышать?

Стелла закрыла глаза, а когда открыла, его уже не было. Она печально встала с постели и принялась одеваться. Мэтью совершил по отношению к ней самую большую несправедливость, которую только может мужчина совершить по отношению к женщине. И все-таки она не могла его ненавидеть. Она помнила, как Мэтью, сокрушая ее сопротивление, одновременно преодолевал свой страх перед ней, пока, забыв обо всем на свете, она сама не прильнула к нему, не заставляя больше завоевывать себя, а добровольно отдавая ему то, что он хочет.

Но Мэтью, подавленный ненавистью к себе, этого, похоже, не понял!

Вчера вечером она плакала от стыда, сегодня же она испытывала совсем другие чувства, которые смущали и пугали ее. Посмотрев на себя в зеркало в полный рост, Стелла поразилась: что могло возбудить в Мэтью такое неистовство? Она поспешно отвернулась, возвратившись мыслями к настоящему и неизбежному будущему.

Выйдя из ванной комнаты, Стелла увидела Элси с подносом в руках.

— Не стоило трудиться приносить завтрак сюда, — возразила она. — У вас много работы.

— Мне нравится заботиться о вас, — объяснила девушка, покраснев. — Вы всегда так вежливы и… и приветливы. И совершенно не заносчивы!

Понимая, в чей огород летят камешки, Стелла не могла не улыбнуться.

— Вы позволите мне приготовить ужин? — продолжала Элси. — Думаю, для начала я сделаю сырное суфле.

— Прекрасно, — машинально ответила Стелла, не зная, сказать ли Элси, что ее здесь не будет.

И все же что-то помешало ей это сделать, и, потягивая кофе, Стелла почувствовала себя преступницей, поняв, что не сможет сегодня уехать. Она обещала Мэтью заложить первый камень его фабрики и сдержит свое слово.

Стелла заставила себя найти занятие на оставшуюся часть дня. Как всегда, когда Джесс не было дома, атмосфера стала легче, и, не ощущая себя посторонней — постоянное чувство, которое она испытывала при золовке, — Стелла помогла Элси прибраться, украсила дом вазами с цветущими ветками и накрыла к обеду стол в столовой.

— Не могли бы вы позвонить и выяснить, когда будет дома мистер Мэтью? — попросила Элси. — Я бы заранее поставила суфле в духовку.

Стелле очень не хотелось звонить. Она никогда не звонила Мэтью в офис, и сейчас, когда он думает, что она на полпути в Лондон, ей будет очень трудно это сделать. Но в шесть часов она позвонила в проходную фабрики и узнала, что машина Мэтью только что выехала.

— Тогда можно подавать обед в семь, — сказала довольная Элси. — Вы в порядке?

Стелла кивнула и пошла в свою комнату, чтобы переодеться, раздумывая, почему она так нервничает в ожидании встречи с Мэтью. Близость последней ночи была такой короткой, Словно ее никогда не было. И все же эта близость была. Поэтому Стелла никогда не будет прежней. Она когда-то читала, что женщина всегда помнит первого мужчину, который ею обладал. Если это правда, воспоминания о Мэтью останутся с ней навсегда.

Отбросив эти мысли, Стелла сбежала вниз и уже ила по холлу, когда он вошел в переднюю дверь. Увидев ее, Мэтью очень удивился. Они долго смотрели друг на друга. Он был настолько бледен, что щетина на его щеках казалась темнее обычного, делая его старше. Тяжелое пальто будто давило на него, широкие плечи Мэтью опустились, руки безжизненно висели по бокам, но по мере того, как Стелла рассматривала его, плечи его распрямились, кулаки сжались, и Мэтью снова стал прежним забиякой:

— Я думал, ты уже в Лондоне!

— Я обещала тебе заложить первый камень и сдержу слово!

— Не нужно. Я от тебя этого не жду. Как я уже сказал, после того… после этой ночи ты мне ничего не должна.

Она пожала плечами:

— Я обещала. И во всяком случае, несколько дней все равно ничего не меняют.

Он хотел возразить, но сказал другое:

— Тогда я поехал обедать.

— В этом нет нужды. Мы достаточно взрослые люди, чтобы пообедать вместе.

— Я не думал, что ты… при виде меня ты должна…

— Пожалуйста, — перебила она, — давай не будем об этом говорить. Обед в семь.

— Я приду.

Сидя за столом напротив него, Стелла прилагала массу усилий, поддерживая разговор, но Мэтью отвечал односложно, избегая смотреть на нее, и Стелла в конце концов замолчала. Интересно, кого он больше ненавидел, себя или ее? Отлично сознавая, о чем она может думать, Мэтью оттолкнул от себя тарелку и резко поднялся:

— Кажется, я не так искушен в житейских делах, как ты. На твоем месте я вообще не стал бы разговаривать!

Стелла медленно опустила вилку, обдумывая ответ:

— Ну разве ты не старомоден? Мы Женаты, знаешь ли, и при нормальном развитии событий…

— С нами не все нормально! Вдобавок ты не можешь притворяться, что прошлой ночи не было!

Она посмотрела в сторону, с еще большей осторожностью подбирая слова:

— Я не защищалась.

— Знаю, — с трудом произнес Мэтью, — и от этого еще хуже. Я весь день ни о чем больше думать не мог. Как ты неожиданно сдалась… как ты… Но за это я ненавижу себя еще сильнее! — Он поднял ладони и с отвращением разглядывал их. — Я заставил тебя… и ты сдалась.

— Я… я… — Сумбур в словах, сумбур в мыслях; ответ замер у нее на языке, и Стелла безмолвно смотрела, как Мэтью стремительно идет к двери.

— Я уезжаю. Я не могу больше.

Уставившись на остатки еды, Стелла решила, что ей лучше всего немедленно вернуться в Лондон. Все, чего она добилась, оставшись здесь, — это заставить Мэтью чувствовать себя более виноватым, чем он был. Не дожидаясь Элси, Стелла собрала тарелки и отнесла их на кухню.